Литературно-мемориальный музей Ф.М. Достоевского

Библиотека Альманаха «Достоевский и мировая культура»

Киносита Т. Антропология и поэтика творчества Достоевского.

Сборник статей. Предисловие В.Туниманова.

Санкт-Петербург: Серебряный век, 2005 — 208 с.

По поводу загадочных слов Татьяны Онегину

в сцене последней их встречи.

Одной из самых известных сцен произведения “Евгений Онегин” является несомненно та сцена последней встречи Татьяны с Онегиным, где Татьяна, отвечая на запоздалое признание Онегина в любви, просит, чтобы оставил ее и говорит: “Я вас люблю (к чему лукавить?), / Но я другому отдана；/ Я буду век ему верна.”(курсив мой-ТК)

В каком смысле Татьяна высказала эти слова? Что означает ее новое признание: “Я вас люблю ( к чему лукавить), ...”. Эти загадочные ее слова, кажется, до сих пор еще не разгаданы, хотя начиная с Белинского и Достоевского, многие литераторы и критики попробовали выяснить их смысл. По словам С. Е. Шаталова: “Вопросы, Вопросы... много поколений русских читателей задавали их себе, решили их для себя, но однозначных ответов и нет. Ясно лишь одно: уважение к мужу и чувство долга возвышает Татьяну в собственных глазах. Измена ради любви или любовь, купленная изменой, - это не для нее.”1.

И Белинский и Шаталов и вообще, кто рассматривает эту сцену, предполагают, что вновь признанная Татьяной “любовь” является той же самой страстной, как у  Татьяны в девичестве. Поэтому им необходимо акцентировать моральные ценности, “долг”, “нравственная чистота” Татьяны (хотя у Белинского виден иронический тон), удерживающие ее. Таким образом, признание Татьяны Онегину приобретает трагический колорит. По словам Достоевского, разделяющий в первой половине своего утверждения мнение: “долг”, “нравственная чистота” Татьяны: “Тут трагедия, она и совершается, и перейти предела нельзя, уже поздно, и вот Татьяна отсылает Онегина”(26, 142)

 Хотя бы и так для Татьяны, а для Онегина ситуация оказалась трагикомической. Д. Д. Благой отмечает: “Чем же объяснить, что поэт именно в такое трагикомическое положение ставит в заключении романа его <главное лицо>?”2.

Односторонняя “трагедия” Татьяны не полноценна. Очевидно, что Татьяна и Онегин стоят морально не на одном уровне. Следовательно, мне думается, более убедительна вторая половина утверждения Достоевского, где он отмечает так: “...если бы Татьяна даже стала свободною, если б умер ее старый муж и она овдовела, то и тогда бы она не пошла за Онегиным”(26, 142) По словам Достоевского, Татьяна разглядела Онегина уже давно и “твердо знает, что в сущности любит только свою новую фантазию, а не ее, смирную, как и прежде, Татьяну!”(26, 143)

Если так, почему Татьяна посмела признаться Онегину лишний раз в любви в последний момент встречи? Загадка всё усугубляется.

 Чтобы выяснить сущность признания Татьяны, хотел бы начать с анализа Достоевского, который морально противопоставляет Онегина Татьяне. “У него никакой почвы, это былинка, носимая ветром. Не такова она вовсе: у ней и в отчаянии и в страдальческом сознании, что погибла ее жизнь, все-таки есть нечто твердое и незыблемое, на что опирается ее душа”(26, 143)  Это ее воспоминание детства, родины, соприкосновение с родиной, с родным народом, с его святынею.

Когда читаем текст романа и следим за внутренней жизнью Татьяны, имея в виду эти замечания Достоевского, привлекает наше внимание основное свойство ее душевного склада. Это, можно сказать, истинно диалогическое отношение ее к себе и миру.

Само отличие Татьяны в отрочестве от других обычных детей заключается в ее склонности погрузиться во внутреннюю жизнь:

Задумчивость, ее подруга

От самых колыбельных дней,

Течение сельского досуга

Мечтами украшала ей.

Больше ее интересовали народные предания, фольклорный мир. Самое главное ее качество составляет ощущение соприкосновения с природой:

Она любила на балконе

Предупреждать зари восход,

Когда на бледном небосклоне

Звезд исчезает хоровод,

И тихо край земли светлеет,

И вестник утра, ветер веет,

И всходит постепенно день.” (гл.2.ст.26.28)

мы не слышим прямой ее голос, обращенный к природе. Тем не менее, и здесь звучал ее внутренний голос, и мы узнаем, сличив со сценой ее вечной разлуки с родной природой в 7-ой главе:

Вставая с первыми лучами,

Теперь она в поля спешит

И, умиленными очами

Их озирая, говорит:

“Простите, мирные долины,

И вы, знакомых гор вершины,

И вы, знакомые леса；

Прости, небесная краса,

Прости веселая природа；

＜…＞ Она, как с давними друзьями,

С своими рощами, лугами

Еще беседовать спешит.

Этот внутренний голос Татьяны представляет собой диалог с природой, иначе говоря обращение <Я> на <Ты> к природе. Между Татьяной и природой можно предположить отношение <Я -Ты> по понятию диалогического философа Мартина Бубера. которое составляет сущность истинного диалогического отношения. Жизнь с природой, по Буберу, первая сфера, в которой строится мир, где отношение не достигая уровня речи, застывает на пороге речи. Тем не менее, подлинный диалог “может быть выражен как в словах, так и в молчании” со стремлением, чтобы между участниками установилось “живое взаимоотношение”3.

Татьяна не только повторяет романтическую модель под влиянием чтения романов европейских романтических писателей 18 в., но задает себе серьезный вопрос. В письме ее к Онегину она с одной стороны, признаваясь так:  “Незримый, ты мне был уж мил, /Твой чудный взгляд меня томил,/ В душе твой голос раздавался / Давно...нет, это был не сон!/ , в то же время с другой стороны она задает себе вопрос: ”Кто ты, мой ангел ли хранитель, /Или коварный искуситель: /Мои сомненья разреши. Быть может, это все пустое, /Обман неопытной души! /

Здесь отражается душевная ситуация Татьяны. Она уже до встречи с Онегиным в него влюблена, следуя примеру героинь романтической литературы. С другой стороны такая ее романтическая мечтательность усугубляет ее сомнение в реальном партнере.

Таким образом, у Татьяны происходит своего рода автокоммуникация по понятию Ю. Лотмана <Я - Я> в противоположность <Я - ОН>. Лотман характеризует черты этих двух коммуникаций так: “Если коммуникативная система <Я - ОН > обеспечивает лишь передачу некоторого константного объема информации, то в канале <Я - Я> происходит ее качественная трансформация, которая приводит к перестройке самого этого <Я>.” 4.

В коммуникации между<Я>(субъект передачи) и <ОН>(объект) не происходит диалогическое отношение, а только односторонняя передача от <меня > к <нему>. “ В системе 《Я - ОН》информация перемещается в пространстве”(там же. Ю. Лотман).

Можно сказать, что сама жизнь Онегина ведется в этом канале. Объем информации о себе, как субъекте, у Онегина не меняется, является константным и на уровне самосознания у него самого и на уровне восприятия его читателем. Следующие строки передают такую ситуацию героя:

Убив на поединке друга,

Дожив без цели, без трудов

До двадцати шести годов,

Томясь в бездействии досуга

Без службы, без жены, без дел.

Ничем заняться не умел. (гл. восьмая. 12)

Им овладело беспокойство,

Охота к перемене мест

Онегин все время передвигается. Он пространный человек. :

И начал странствия без цели,

Доступный чувству одному;

И путешествия ему,

Как все на свете надоели;

(гл.8, ст.12-13)

Когда речь идет о Татьяне, и у нее в настоящем времени нет места для душевного удовлетворения, так же как у Онегина. И она также странствует, путешествует все время, но она не по пространству, а по времени к прошлому, т. е., ее внутренняя жизнь ведется в канале《Я - Я》. После отъезда Онегина из деревни Татьяна все время задавала себе вопрос, кто он такой этот человек?  Посещая кабинет Онегина, она понемногу начинает понимать: “Теперь яснее -слава Богу - / Того, по ком она вздыхать/ Осуждена судьбою властной

Имея ввиду такую коммуникацию《Я - Я》, согласно идеям Ю. Лотмана, можно предположить, что вероятно, у Татьяны произошла качественная трансформация информации, в результате которой случилась перестройка самого《Я》ее. С такой ситуацией, по-моему, тесно связана перипетия судьбы Татьяны, которая согласно словам матери, решила поехать в Москву “на ярманку невест” сразу после этой сцены.

Уже она в Москве, в “Собранье”, среди шума, волнения, жара, грохота музыки и блистания свеч скучает только по родной деревне:

Ей душно здесь... она мечтой

Стремится к жизни полевой,

В деревню, к бедным поселянам,

В уединенный уголок

Где льется светлый ручеек,

К своим цветам, к своим романам

И в сумрак липовых аллей,

Туда, где он явился ей.

С этих пор Татьяна начала жить внутренней жизнью путешествия по времени к прошлому, по воспоминанию о родине. Даже образ Онегина для нее неотделимо связан с красотой природы родины. Вслед за этими стихами мы встретим очень значительные строки.

Так мысль ее дальше бродит:

Забыт и свет и шумный бал,

А глаз меж тем с нее не сводит

Какой-то важный генерал.

(гл.7,ст.53-54)

Будущая жизнь Татьяны определяется таким образом: в пространстве она будет скованной, не свободной, а во времени она ведет свободное путешествие  по воспоминанию и переживает всю пройденную жизнь. Такое переживание, т. е., автокоммуникация <Я - Я >, воспитывает моральный облик Татьяны, который, по-моему, заключается в ее способности к состраданию, иначе говоря, диалогическое отношение к себе и другому. Вспомним, что у Татьяны была развитая способность ассимилироваться с другими в силу мечты и в то же время задавала себе вопросы. Ее проникновение в сущность Онегина получилось через страдание. Можно предполагать, что автокоммуникация <Я - Я > Татьяны означает моральное направление через страдание к состраданию.

Такое моральное качество Татьяны, по-моему, было воспитано на лоне природы и близости к русскому народу, который, по словам Достоевского в «Записки из мёртвого дома» и Герцена в «Былых и думах», считает ссыльных преступников “несчастным человеком”. На уровне самосознания преступники представляют собой некто иного, как не нашедшими себе места устроиться во времени и странствующими в пространстве без почвы. Такой народный взгляд творчески был применен Достоевским во взгляде Сони из “Преступления и наказания” и Лизы из “Записок из подполья”. Они обе проникают в страдание героев и с глубоким состраданием смотрят на них, как на “человека несчастливого или несчастного ” .

По моему мнению, похожая ситуация случилась и с Татьяной относительно Онегина. Конечно, у Татьяны это было чувство эмоционально гораздо сложнее и динамичнее.

Тем не менее, ее основная моральная ориентация, вероятно, находилась по этому направлению “сострадание” к Онегину. Таким образом, последнее признание Татьяны в любви к Онегину приобретает характер не двусмысленный, а сострадательной любви, общей с чувством русского народа.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. С.Е. Шаталов. Герои романа А. С. Пушкина <Евгений Онегин>. М.,1986. стр.80

2. Д. Д. Благой. Душа в заветной лире. М., 1979. стр. 231

3. М. Бубер. Диалог // «Два образа веры», изд-во «Республика», М., 1995. с. 108

4. Ю. М. Лотман Внутри мыслящих миров. гл.<Автокоммуникация :《Я》и 《другой》как адресаты>, М., 1996. стр.24